Корова

  Брут злился, и это было заметно. Бугор, что ты уперся рогом? Не так часто на зоне такая свежатинка появляется? Чего ты упрямишься? Возьмем его на эту ночь себе, а там пусть братва дальше балуется. Опустим за пять минут! Гляди, какой гладенький! У меня между ног аж всё горит! Этого не тронь! Я сказал! Ну, не мы с тобой так другие опустят его этой ночью! Не тронь, сказал! И другим скажи! У меня на него другие виды!Брут все больше злился, откровенно лизал взглядом молодого, но перечить не стал, хотя далось ему это нелегко уж очень понравился ему новичок. Я не хотел ничего говорить Бруту заранее. Всё узнает через три дня.

  И новичок нужен чистым, опускать его нельзя. Именно такой молодой, свежий, здоровый. Я готовил его для другой роли! : Бежали мы втроем я, Брут и новичок. Тот бежать не хотел, упирался, но я пригрозил, что отдам его в соседний барак на веселую ночь, после которой он будет спать только у параши. Подействовало.

  Теперь он нес львиную долю взятой с собой жратвы и ворчал, зачем нам так много, но я-то знал, сколько нам предстоит еще плутать по тайге. Не сразу я понял, что ты его коровой с собой берешь! Брут криво усмехнулся. -Хочешь иметь в пути кошерную пищу? Ты, видать, и раньше-то человеченкой баловался? А что бы изменилось, если мы бы ему сначала засадили? Ты, Брут, рехнулся совсем! Чтобы я ел опущенного? Я не шестерка вроде тебя! Брут обиженно засопел. Нашел шестерку! Голод не тетка, припрёт и опущенного сожрешь!Было трудно. Петлять приходилось много, но от погони мы, кажется, оторвались.

  Катастрофически быстро кончалась еда. Брут не спускал с молодого глаз, и по всему было видно, что он все больше заводится. При каждом удобном случае норовил прижать к себе, потрепать по щеке, погладить по заднице. Молодой испуганно шарахался, а ночью, в шалаше, жался ко мне. Я стал ложиться между ними, чтобы знать, что Брут его не тронет.

  Возвращаясь как-то с разведки, увидел, что Брут уже скрутил молодого, поставил раком, оголил задницу и нетерпеливо рвет с себя штаны! Я перетянул ему палкой по хребту и он яростно взвыл: Ты, бл$дь, из-за этого пидора руку на друга поднял? Заткнись! Урою! Тронешь порешу!Он схватился за нож, но, посверкав пару минут глазами, остыл и ушел. Я велел ему спать в отдельном шалаше. Молодого клал с собой рядом, так спокойнее. И тот быстро засыпал, устав за день. А я лежал рядом, глядя на его угловатую, почти мальчишескую фигуру, и ловил себя на том, что начинаю понимать Брута.

  Я хотел его! Хотел сильно, по-животному, отдаваясь привычному сладостному чувству овладения слабым, жестоко подчиняя своей похоти. А он спокойно спал, сжавшись на ватнике калачиком и уткнув свой узкий зад в мою возбужденность. Я сердито отпихивал его и трудно засыпал, ворочаясь до утра. Еда закончилась, и пол